- Анна Ахматова ~ Я спросила у кукушки… (+ Анализ) - 02.07.2024
- Анна Ахматова ~ Молюсь оконному лучу… (+Анализ) - 30.01.2024
- Анна Ахматова ~ Я так молилась: Утоли… (+ Анализ) - 30.01.2024
«А в книгах я последнюю страницу…»
Анна Ахматова
* * *
А в книгах я последнюю страницу
Всегда любила больше всех других, —
Когда уже совсем неинтересны
Герой и героиня, и прошло
Так много лет, что никого не жалко,
И, кажется, сам автор
Уже начало повести забыл,
И даже «вечность поседела»,
Как сказано в одной прекрасной книге.
Но вот сейчас, сейчас
Все кончится, и автор снова будет
Бесповоротно одинок, а он
Еще старается быть остроумным
Или язвит – прости его господь! —
Прилаживая пышную концовку,
Такую, например:
…И только в двух домах
В том городе (название неясно)
Остался профиль (кем-то обведенный
На белоснежной извести стены),
Не женский, не мужской, но полный тайны.
И, говорят, когда лучи луны —
Зеленой, низкой, среднеазиатской —
По этим стенам в полночь пробегают,
В особенности в новогодний вечер,
То слышится какой-то легкий звук,
Причем одни его считают плачем,
Другие разбирают в нем слова.
Но это чудо всем поднадоело,
Приезжих мало, местные привыкли,
И говорят, в одном из тех домов
Уже ковром закрыт проклятый профиль.
Год написания: Ташкент, 1943, 25 ноября
Анализ стихотворения Ахматовой «А в книгах я последнюю страницу…»
В число участников творческого процесса поэтесса включает образ читателя, который характеризуется намеренной недосказанностью и вариативностью. Чуткий и вдумчивый «неведомый друг», идеальное воплощение читательского интереса, дарует автору бесценную возможность ощутить «блаженнейший зной» плодотворной беседы, обогащающей обоих.
В стихотворении 1943 г., созданном в период ташкентской эвакуации, лирическая героиня выступает в роли читательницы. Зачин открывается фразой, которая начинается сочинительным союзом «а». Обыденное замечание воспроизводит непосредственную и доверительную атмосферу разговора по душам. Субъект речи прямо сообщает о личных предпочтениях, поясняя их причины.
Чем привлекательна последняя страница художественного текста? Лирическое «я» делает парадоксальное заявление: ее интерес не связан с содержательной стороной сюжетной развязки. Значительный промежуток времени отделяет от настоящего момента и судьбу персонажей, и даже суть авторского замысла. Накал человеческих эмоций гаснет, конфликты кажутся надуманными и бессмысленными. Мотив временной дистанции постепенно достигает кульминации, выражаясь в ироничной формуле «вечность поседела» — цитате из «Приключений Тома Сойера», излюбленного детского чтения поэтессы.
Героиня с нетерпением ожидает, чем завершит автор свой диалог с читателем. Она знает главную тайну творца: без слушателя он становится «бесповоротно одинок», и поэтому старается блеснуть напоследок, запомниться оригинальными или насмешливыми остротами.
Лирическое «я» представляет свою вариацию «пышной концовки», содержащей жанровые черты литературного анекдота. Забавный случай имеет автобиографическую основу. Композитор Козловский, ташкентский друг Ахматовой, запечатлел профиль талантливой гостьи на белой стене своей квартиры. Шутливые фантазии о самостоятельной жизни графического изображения получили поэтический отклик.
В сонный быт среднеазиатского городка ворвалось чудо: изображение на стене оживает по ночам, начиная издавать звуки. Необыкновенное событие поначалу удивило обывателей, но вскоре «всем поднадоело», и странный «проклятый» рисунок спрятали под ковер. Иронические интонации, обозначенные в первой части текста, в финальном эпизоде выходят на лидирующие позиции. Комический эффект поддерживается мотивом неопределенности: остаются неизвестными название места, имя автора загадочной зарисовки, пол модели и характер таинственных звуков.
У Анны Ахматовой в Ташкенте случился очередной роман: как большинство ее романов – чисто духовного свойства, без физического воплощения страсти. Она подружилась с композитором Алексеем Федоровичем Козловским и его супругой Галиной Лонгиновной, которые были в равной степени очарованы поэтессой. Во всяком случае, Галина Козловская спустя годы нарисовала словесный портрет Ахматовой – как может рисовать только влюбленный человек: «В тот вечер Анна Андреевна, войдя в комнату, быстро подошла к горячей печке и, заложив назад руки, стала к ней спиной. Тут мы увидели, что глаза у нее – синие. Они становились у нее такими, когда ей было хорошо (в вечер нашей первой встречи в «кассе» глаза ее были серые и прозрачные, как льды ее замерзающего города). Мы увидели ее красоту, ту вечную ее красоту, которая, изменяясь с годами, не убывала, по-новому раскрываясь. Даже в старости, отяжелев, она приобрела еще какую-то величавость и гляделась словно статуя самой себе. Красота Ахматовой была радостью художников. Сколько их пыталось воплотить ее неповторимость и необычность! И если в мировой иконографии первое место по числу портретных изображений принадлежит лорду Байрону второе – Ференцу Листу то третье, бесспорно, – Анне Ахматовой – поэту и женщине. В этой красоте они неотделимы друг от друга, и неизвестно, поэт ли озарял женщину, или женщина озаряла неповторимостью своей поэта. Она стояла в волнах теплого воздуха, и стройность ее казалась почти воздушной. Патрицианскую ее голову мягко облегали волосы, еще не седые, а того цвета, что раньше называли «соль с перцем». Они красиво лежали тяжелым пучком на затылке». Алексей Федорович тоже нарисовал – профиль Ахматовой на белой известковой стене… Так удачно упала тень – и он обвел ее углем. Потом Ахматова повторила то же – с его тенью и его профилем – в своей комнате. И он, кажется, влюбился… А Галина, кажется, приревновала, потому что занавесила профиль Ахматовой в своей комнате куском старинной парчи. Узнав об этом, Анна Андреевна насмешливо сказала: «Боже, какая роскошь, и всего лишь для бедной тени». О ташкентском романе – несбывшемся, едва наметившемся, – Ахматова написала много стихов. Но самое яркое из них – «А в книгах я последнюю страницу…» – повествует вот как раз об этих двух профилях на белых известковых стенах.
…И только в двух домах
В том городе (название неясно)
Остался профиль (кем-то обведенный
На белоснежной извести стены),
Не женский, не мужской, но полный тайны.
И, говорят, когда лучи луны —
Зеленой, низкой, среднеазиатской —
По этим стенам в полночь пробегают,
В особенности в новогодний вечер,
То слышится какой-то легкий звук,
Причем одни его считают плачем,
Другие разбирают в нем слова.
Но это чудо всем поднадоело,
Приезжих мало, местные привыкли,
И говорят, в одном из тех домов
Уже ковром закрыт проклятый профиль.
Роман с Козловским был изначально несбыточен: Анна Андреевна слишком уважала дружбу его жены, но главное – она любила Владимира Георгиевича Гаршина и как раз в эвакуации получила письмо о кончине его жены. И о том, что он ждет ее, Анну, чтобы наконец соединиться с ней. Так что с Козловским были разве что несколько мгновений-затмений… Из которых потом «росли стихи, не ведая стыда». Ахматова ждала возвращения в Ленинград и встречи с любимым. Она не подозревала даже, какие страшные ожидают ее разочарования.
Иронические интонации, обозначенные в первой части текста, в финальном эпизоде выходят на лидирующие позиции. Комический эффект поддерживается мотивом неопределенности: остаются неизвестными название места, имя автора загадочной зарисовки, пол модели и характер таинственных звуков.
