«Здравствуй! Не стрела, не камень…»
Марина Цветаева
* * *
Здравствуй! Не стрела, не камень:
Я! – Живейшая из жён:
Жизнь. Обеими руками
В твой невыспавшийся сон.
Дай! (На языке двуостром:
На́! – Двуострота змеи!)
Всю меня в простоволосой
Радости моей прими!
Льни! – Сегодня день на шхуне,
– Льни! – на лыжах! – Льни! – льняной!
Я сегодня в новой шкуре
Вызолоченной, седьмой!
– Мой! – и о каких наградах
Рай – когда в руках, у рта:
Жизнь: распахнутая радость
Поздороваться с утра!
25 июня 1922 г.
Сборник «После России» (1922–1925).
Анализ стихотворения Цветаевой «Здравствуй! Не стрела, не камень…»
Тема данного произведения, датированного концом июня 1922 года, погружает нас в радость земной любви, в захватывающее и пронзительное чувство ликования. С обращением к возлюбленному начинается стихотворение, что подчеркивает глубину откровенного эротического переживания героини.
Характеристики мужского образа в тексте весьма сдержанны: лирическая героиня, не скрывающая своего властного торжества, обозначает избранника притяжательным местоимением «мой». Определения, использованные в начальных строках, указывают на состояние адресата, находящегося между сном и явью. Момент его пробуждения представляется отправной точкой в движении лирического сюжета.
Детали эмоционального портрета женского образа составляют основное содержание художественного текста. Самохарактеристика «жена» наводит читателя на менее употребительное, почти литературное значение этого слова — «женщина». Оно соотносится с лексемой «жизнь», так как существует звуковая близость между этими словами.
В третьей строфе проявляется ещё один яркий пример формирования семантического ряда, основанного на фонетической идентичности. Объединяющим признаком выступает наличие звука «ль». Стилистические приемы помогают автору создать образ земной героини — искренней и захваченной огнём желания, воплощающей естественную «простоволосую» радость.
Облик лирического «я» соотносится с образом змеи. Упоминание о роскошной золотистой шкуре становится важной деталью, раскрывающей уверенность героини в своей женской привлекательности. В этом контексте появляется мотив райского искушения, который подчеркивает уникальность образа героини, словно первой женщины, прародительницы Евы.
Время лирического повествования — утро, что гармонирует с бодрым и оптимистичным настроением женского образа. Особую значимость приобретает обыденный ритуал приветствия, присутствующий как в начале, так и в конце текста. С радостью принимая пришедший новый день, героиня устремлена в будущее, открыта и «распахнута» новым событиям, поскольку уверена в их положительном, жизнеутверждающем значении.
Особая позиция лирического «я» — земной жены, наслаждающейся своей природной сущностью, сближает идейное содержание анализируемого произведения с текстом «Заповедей не блюла…». Эмоциональные интонации последнего становятся сложнее благодаря мотиву будущего возмездия, однако это не в состоянии изменить мироощущение героини: «грешница» воспринимает собственную страстность как черту поведения, присущую всему земному миру.
