- Иван Крылов ~ Вельможа и философ (+Мораль басни) - 15.04.2024
- Иван Крылов ~ В. П. Ушаковой (Варвара Павловна! Обласканный не по заслугам) - 15.04.2024
- Иван Крылов ~ Осёл и Соловей (Басня) - 13.12.2023
«Водолазы»
Крылов Иван Андреевич
Какой-то древний царь впал в страшное сомненье:
Не более ль вреда, чем пользы, от наук?
Не расслабляет ли сердец и рук
Ученье?
И не разумнее ль поступит он,
Когда ученых всех из царства вышлет вон?
Но так как этот царь, свой украшая трон,
Душою всей радел своих народов счастью
И для того
Не делал ничего
По прихоти, иль по пристрастью,—
То приказал собрать совет,
В котором всякий бы, хоть слогом не кудрявым,
Но с толком лишь согласно здравым
Свое представил: да, иль нет;
То есть, ученым вон из царства убираться,
Или попрежнему в том царстве оставаться?
Однако ж как совет ни толковал:
Кто сам свой голос подавал,
Кто голос подавал работы секретарской,
Всяк только дело затемнял
И в нерешимости запутывал ум царской.
Кто говорил, что неученье тьма;
Что не дал бы нам бог ума,
Ни дара постигать вещей небесных,
Когда бы он хотел.
Чтоб человек не боле разумел
Животных бессловесных,
И что, согласно с целью сей,
Ученье к счастию ведет людей.
Другие утверждали,
Что люди от наук лишь только хуже стали:
Что всё ученье бред,
Что от него лишь нравам вред,
И что, за просвещеньем вслед,
Сильнейшие на свете царства пали.
Короче: с обеих сторон,
И дело выводя и вздоры,
Бумаги исписали горы,
А о науках спор остался не решен;
Царь сделал более. Созвав отвсюду он
Разумников, из них установил собранье
И о науках спор им предложил на суд.
Но способ был и этот худ,
Затем, что царь им дал большое содержанье:
Так в голосах между собой разлад
Для них был настоящий клад;
И если бы им волю дали,
Они б доныне толковали
Да жалованье брали.
Но так как царь казною не шутил,
То он, приметя то, их скоро распустил.
Меж тем час-от-часу впадал в сомненье боле.
Вот как-то вышел он, сей мыслью занят, в поле,
И видит пред собой
Пустынника, с седою бородой
И с книгою в руках большой.
Пустынник важный взор имел, но не угрюмый;
Приветливость и доброта
Улыбкою его украсили уста,
А на челе следы глубокой видны думы.
Монарх с пустынником вступает в разговор
И, видя в нем познания несчетны,
Он просит мудреца решить тот важный спор:
Науки более ль полезны или вредны?
«Царь!» старец отвечал: «позволь, чтоб пред тобой
Открыл я притчею простой,
Что? размышленья мне внушили многолетны».
И, с мыслями собравшись, начал так:
«На берегу, близ моря,
Жил в Индии рыбак;
Проведши долгий век и бедности, и горя,
Он умер и троих оставил сыновей.
Но дети, видя,
Что с нуждою они кормились от сетей
И ремесло отцовско ненавидя,
Брать дань богатее задумали с морей,
Не рыбой, — жемчугами;
И, зная плавать и нырять,
Ту подать доправлять
Пустились сами.
Однако ж был успех различен всех троих:
Один, ленивее других,
Всегда по берегу скитался;
Он даже не хотел ни ног мочить своих
И жемчугу того лишь дожидался,
Что выбросит к нему волной:
А с леностью такой
Едва-едва питался.
Другой,
Трудов нимало не жалея,
И выбирать умея
Себе по силе глубину,
Богатых жемчугов нырял искать по дну:
И жил, всечасно богатея.
Но третий, алчностью к сокровищам томим,
Так рассуждал с собой самим:
«Хоть жемчуг находить близ берега и можно,
Но, кажется, каких сокровищ ждать не должно,
Когда бы удалося мне
Достать морское дно на самой глубине?
Там горы, может быть, богатств несчетных:
Кораллов, жемчугу и камней самоцветных,
Которы стоит лишь достать
И взять».
Сей мыслию пленясь, безумец вскоре
В открытое пустился море,
И, выбрав, где была чернее глубина,
В пучину кинулся; но, поглощенный ею,
За дерзость, не доставши дна,
Он жизнью заплатил своею.
«О, царь!» примолвил тут мудрец:
«Хотя в ученьи зрим мы многих благ причину,
Но дерзкий ум находит в нем пучину
И свой погибельный конец,
Лишь с разницею тою
Что часто в гибель он других влечет с собою».
Анализ басни Крылова «Водолазы»
Басня «Водолазы» была написана Крыловым в 1813 году по случаю празднования годовщины открытия Публичной Библиотеки. В этой басне с оригинальным сюжетом идет рассказ о том, как один царь усомнился в пользе наук. Чтобы разрешить свои сомнения, он созывает совет, во время которого раздаются голоса и за и против. Исписываются по этому поводу целые горы бумаг, но сомнения царя не разрешаются. В итоге, царь обратился к пустыннику, а тот ответил ему притчей о водолазах.
В притче, рассказанной пустынником, три сына рыбака не удовлетворились скудным промыслом своего отца и решили добывать жемчуг. Один из них, будучи лентяем, искал жемчуг только вдоль берега и не хотел «ног мочить своих» и поэтому «едва-едва питался». Другой выбрал себе глубину по силе и «жил, всечасно богатея». Третий, «томимый алчностью» кинулся в самую пучину и погиб. Закончив притчу, пустынник сказал, что, хотя наука и дает людям множество благ, некоторые дерзкие умы способны через науку найти погибель не только себе, но и другим людям.
Эта басня решает вопрос о пользе истинного просвещения и пагубных следствиях суемудрия (пустого рассуждения, умствования). Последующие поколения много говорили об этой басне. Басня «Водолазы» разбиралась множеством критиков, и почти все они высказались не в пользу автора: одни решили, что Крылов относился к науке с недоверием, другие – что он требовал какого-то умеренного учения, серединного между невежеством и глубоким, пучинным знанием, третьи наконец – что Крылов просто не мог ценить ни благ научного знания, ни науки и литературы. Но Крылов оказался мудрее всех.
Поставленный в басне от лица «древнего царя» вопрос: «Не более ль вреда, чем пользы от наук?» был вполне современным Крылову вопросом. Он поднимался нередко, и Крылов в первой половине басни указывает противоположные точки зрения на него в самом тогдашнем обществе. В речах, изображенных Крыловым противников науки, слышатся отзвуки как самого грубого невежества, так и довольно распространенных в то время в России идей Руссо. В рассуждениях же защитников науки, вместе с горячей верой в силу знания, замечается некоторая неясность в понятии «учения» и столь привычная русскому обществу точка зрения. Словом, во всех этих речах вопрос о пользе наук получает яркую окраску вполне современного баснописцу вопроса. Читая «Водолазов», понимаешь, какие стороны общественной жизни заставляли Крылова ими заняться. Это были действительно существовавшие в то время и, в общем, довольно смутные взгляды на просвещение.
Вторая половина басни заключает в себе решение вопроса самим автором. Под тремя водолазами Крылов подразумевает различных представителей науки. Первый водолаз – это тип ленивого ученого, пользующегося лишь готовым научным материалом, да и то тем, на который натолкнет его случай; второй – тип настоящего ученого, не жалеющего трудов и при этом осознающего все тяжести дела и «умеющего выбирать по силе глубину». О третьем водолазе можно сказать, что это – безумец, очертя голову бросившийся в пучину искать жемчугов (то есть научных знаний).
Подобные люди встречаются среди ученых. Эти люди примечательны тем, что, обращая все свое внимание на плодотворные результаты научных изысканий, совершенно не желают понимать всей строгости научных приемов. Они видят только то, что дается наукой и совсем не замечают, каким путем все это добывается. Не мудрено поэтому, что дело построения научных знаний представляется для них чрезвычайно простым, а драгоценные сокровища науки кажутся их близоруким умам такими доступными что их «Стоит лишь достать и взять». Отсюда происходит их презрительное отношение к медленной работе осторожных ученых, идущих к своей цели постепенно, шаг за шагом, и при объяснении неизвестного никогда не упускающих из виду того, что уже хорошо известно и усвоено.
Людям, не понимающим истинной силы научных приемов, такая работа кажется излишней кропотливостью, недостатком смелости и широкого взгляда на дело. То, что у настоящих ученых является результатом долгих усилий, они желают получить сразу. Поэтому, не распознав хорошенько своих собственных сил, не выяснив, как следует, всей трудности данной задачи и совершенно пренебрегая тем, что сделано раньше, они сразу хватаются за разрешение самых сложных вопросов, за разгадку самых темных проблем. Они, подобно крыловскому водолазу, не только начинают свой труд с того, что, покинув твердую почву известных и твердо усвоенных истин, пускаются в «открытое море» неясных догадок и непонятных явлений, но и среди этих последних как будто нарочно выбирают такие, о которых менее всего возможно рассуждать научным образом. Они как будто нарочно кидаются в пучину, «выбрав, где чернее глубина».
Понятно, что подобного рода труды остаются бесплодными, и «безумцы», пожелавшие раздобыть сокровища науки, но в то же время с презрением взглянувшие на строгость ее приемов, бесполезно погибают. Но могут ли подобные деятели называться учеными? Наука всегда сделает хорошее дело, но невежество, даже под призрачной формой науки, ничего, кроме вреда, не может принести.
Наука – надежный и верный учитель, но за ученье не всегда принимаются люди науки. Вот какую прекрасную мысль выразил Крылов в своих «Водолазах». Это и есть мораль басни «Водолазы». При таком понимании этой басни и заключительный аккорд ее не выражает ничего, кроме глубокой думы мудрого наблюдателя человеческой жизни, отлично понимающего и сущность научного духа и низкую пошлость всевозможных «прихвостней науки», нередко выдающих блестящие гнилушки за истинное знание.
