«В цирке»
Иван Бунин
С застывшими в блеске зрачками,
В лазурной пустой вышине,
Упруго, качаясь, толчками
Скользила она по струне.
И скрипка таинственно пела,
И тысячи взоров впились
Туда, где мерцала, шипела
Пустая лазурная высь,
Где некая сжатая сила
Струну колебала, свистя,
Где тихо над бездной скользила
Наяда, лунатик, дитя.
1916 г
Анализ стихотворения Бунина «В цирке»
Характерной чертой зрелой бунинской лирики становится интертекстуальность, и для понимания произведения 1916 г. следует обратиться к ахматовским мотивам, присутствующим в тексте стихотворения. Нельзя сказать, что при жизни Бунина и Ахматову связывали дружеские отношения — наоборот, многочисленные свидетельства сообщают, что два художника не переносили друг друга. Интертекстуальные переклички доказывают иное: родственные образы и художественные приемы сближают поэтические миры авторов-современников. Их объединяют пристальное внимание к окружающему и стремление передать правдивую картину мира через точные детали.
«В цирке» тематически сходно с ахматовским стихотворением «Меня покинул в новолунье…», созданным пятью годами ранее. Центральный образ произведения — «канатная плясунья». Героиню оставил возлюбленный, она переживает душевную драму, но вынуждена раз за разом выходить на арену, скрывая пустоту и тоску за улыбкой и ярким цирковым нарядом. Из монолога лирической героини следует, что сердечные терзания и одиночество страшнее опасных кульбитов на высоте.
Драматический образ воздушной гимнастки навеян ахматовскими строками. Первое, о чем упоминает автор, — застывшие и блестящие зрачки глаз героини. Характеристика взгляда аналогична портрету несчастной Аленушки из одноименного стихотворения. В бунинской трактовке женского портрета «блескучие и стоячие» глаза являются признаком сердечной дисгармонии, отчаяния и душевных мук.
Образ артистки связан с понятием «лазурной выси», которое встречается в тексте дважды. Пустая бездна кажется живой и враждебной: она издает мерцание и шипение. «Лазурная вышина» также является источником неопределенной «сжатой силы», со свистом колеблющей струну, по которой осторожно скользит героиня. Гимнастка действует бесшумно, и этим контрастирует с опасной пустотой.
Продвижение по веревке сопряжено с трудностями: артистка идет «качаясь» и «толчками», преодолевая противодействие неведомых сил. Поединок сопровождается таинственным пением скрипки и вниманием «тысячи взоров» зрителей. Эти детали сгущают драматизм ситуации, закручивая пружину «сжатой силы» лирического повествования.
Финальная характеристика героини — «наяда, лунатик, дитя» — подчеркивает неземное начало, странность и беспомощность в облике воздушной гимнастки. Эти черты сближают центральный образ с загадочной лазурной бездной, снижая остроту противостояния.
